Что наша жизнь? Чреда мгновений
И мотыльков, летящих ввысь.
И смена чувств и настроений.
Подъем и спад. И страх. И риск.

Любовь и встречи. И желанья.
И расставанья. И тоска.
И долгожданные признанья.
И смех. И слезы иногда.

Что наша жизнь? Постели ложе.
Обеды, ужины, стряпня.
Улыбки дружеские, рожи.
И суета, и беготня.

Что наша жизнь? Соцветье вкусов.
И свет, и ночь. И чудный сон.
Мы все - из минусов и плюсов,
Противополюсных сторон.

Что наша жизнь? Чреда мгновений
И мотыльков, летящих ввысь,
Обид и частых сожалений
О безвозвратности судьбы.

Я замерзаю. Осень - скука.
Гляжу без розовых очков.
Быть приземленным - это мука!!!
Не каждый вынести готов.

Нет, не поэт я, стихотворец.
Без восхищений и прикрас.
Как дикий, гордый, мудрый горец,
Не покоривший свой Парнас.

Мне не постичь глубины мыслей,
Чужие лабиринты слов.
Мне опостылело быть лишней
В стране счастливых дураков.

Красоты осени - мгновенья,
Летящие все в никуда.
И ощущенье наслажденья
И восхищение всегда.

Жить среди стервозных шавок
Все равно, что в минном поле.
После трений, встрясок, давок,
Как на долгожданной воле.

Много слез, андреналина.
Шавки злее, чем вчера.
В горле боль. То – не ангина.
Настоящая беда.

Завтра снова в бой за правду.
Где бы сил побольше взять?
Чтоб в бою, пусть и неравном,
Честь и совесть отстоять.

Взгляд в окно. Раскрыто настежь.
Тихий вечер. Полумрак.
Над стихом, как над задачей,
Размышляла просто так.

Удовольствие ж однако –
В рифму строки сочинять.
Что не каждый стал поэтом
Так приятно сознавать.

И горит огонь тщеславья,
Хоть и скромности полно.
Дрема властвует, а значит
Засыпаю… Все равно…

Все ерунда. Все ерунда.
Все лишь слова и пустота.
И нет мечты. Как никогда
Печальна, опустошена.

Все рушится. Одна стена
Среди обломков спасена.
На ней следы ударов зла.
И слез соленая вода.

Все ерунда. И крыльев нет.
Не радует ни звон монет,
Ни сердцу милого привет,
Ни даже солнца яркий свет.

Все ерунда. И ночь в душе.
И в черном мраке день уже.
В надежде - дни не сочтены.
Молюсь за целостность стены.

Аже, тебя я в детстве лишь однажды
Увидела на старом фото.
Стояла ты на заднем плане
В одежде черной в белом орамале.

Я на тебя скорей всего похожа,
И роста небольшого, и смугла.
Казашкой настоящей ты была.
Не важно тут - какого цвета кожа.

И то, что ростом ты была мала.
Любовь к истокам - это твоя сила!
Язык родной ты знала и любила,
И, сохранив его , не предала.

Забвению ты не подвергла веру,
Твой сын, отец мой, он тебя любил.
Об этом сам сказал Тебе , наверно,
На кладбище среди родных могил.

Хамелеонов век. Холодных, гибких.
Меняющих окраску за пустяк.
Людей-цветов не часто ныне встретишь.
Что ни трава, то вьюн или сорняк.

Тупые жадно поедают умных.
В послушных зомби всем заказан путь.
Средь них, лишая здравого рассудка,
Меня растопчут и по мне пройдут.

А судьи кто? Вопрос похоже вечен.
Тугие их набиты кошельки.
Лоснящиеся лица. Взгляд беспечен.
И пухнут казнокрадов животы.