Давно уже улёгся пороховой дым над широкими полями Воронежской земли. Чистый и белый снег плотно лёг на израненную землю и казалось, что сама природа умело забинтовала свои раны. Не видно стало воронок, окопов, траншей . Лишь развалины домов да противотанковые ежи - упрямо напоминали о прошедших здесь совсем недавно жарких боях. Со стороны « Шиловского леса», на разбитый город наплывает запах донника и еловой хвои – запах зимы сухой и морозный. На закате около речки разрезающей город пополам – звонко заохала гармоника. С «Чижёвского» спуска, прямиком к переправе через реку громыхая и подпрыгивая на ухабах катилась фронтовая полуторка гружённая пустыми ящиками от снарядов. Уныло и громко прогудели заводские гудки давно молчавшие, но по случаю окончания войны вновь решившие вспомнить своё предназначение. Народ расходясь с работы и зябко ёжась от крепкого морозца - начал скудно наполнять до войны красивую и широкую , но сейчас вдребезги разбитую бомбёжками улицу. На «Придаче», пронзительно свистя и плюясь клубами чёрного дыма уверенно таскал вагоны с авиационного завода – грязный и пятнистый, маневровый паровозик. В эти самые минуты, не спеша и по военному размеренно, будто бы и совсем не радуясь предстоящей встрече с «Бархатного бугра» прихрамывая и опираясь на новенькую трость, возвращался домой с фронта – солдат. Уже совсем недалеко осталось идти ему до дома да и есть к нему другая, более короткая дорога, только уж очень захотелось ему заглянуть после долгой разлуки к одной очень милой и любимой девушке с которой он не виделся уже добрых четыре года – этих трудных и тяжёлых четыре года свирепой войны. Снова к его сердцу удушливой волной, подступило прошлое. До синевы сжались сами собой от обиды, сильные кулаки. Девушка простилась с ним у эшелона по-хорошему. Обещала всегда любить и ждать. Помнить и писать каждый день, но так вышло, что он не получил от неё ни одного письма. В горячей голове крутилась и крутилась одна и та же мысль, что она его позабыла. Забыла летние вечера в «Петровском сквере», букеты луговых колокольчиков бережно дожидавшиеся её у самого крыльца её маленького домика затерявшегося среди зелени вековых дубов у старинного «Петровского» храма стоящего на самом берегу реки. « Эх, глянуть бы сурово и пристально в её синие, неверные глаза и молча уйти даже не протянув руки…». Солдат свернул с лестницы на крутую, гладко накатанную тропинку и оказался через некоторое мгновение у её дома. Во дворе – старый дед потерявший свою левую ногу ещё « во имя царя», тихо и размеренно откидывает рыхлый снег с тропки, ведущей к крылечку чудом уцелевшей в этом страшном, военном пожаре хатёнки. До чего же тут всё родное и знакомое, и кажется даже беда прошла это место стороной. - Здравствуй сынок, Заходи… В тёмных сенцах запах сажи и свежее нарубленных дров, кадка с ледяной водой, ряд орудийных гильз доверху наполненных квашеной капустой вперемешку с лебедой. В комнате даже не смотря на тяжёлое послевоенное время – уютно, чисто, сухо и тепло. Подоконник густо залит багровым светом уходящего солнца. На комоде словно на параде, выстроились вряд семь маленьких слоников. Выстроились по старшинству и словно ждут ушедшую на короткое время хозяйку. Над комодом в стареньких рамках висит ряд полинялых фотографий – дед с удалыми чёрными усами в будёновке с большой звездой, отец с шашкой опёрся на плечо маленькой ,хрупкой женщины её мамы… В общем всё как было и раньше как и четыре года назад словно и не было этих долгих и смертельных лет войны. Словно завтра прозвенит призывный звонок в старенькой школе и смешливая девчонка опять будет подшучивать над неуклюжими движениями большого и влюблённого в неё пацана с ярким значком «ОСАВИАХИМА» И вдруг внезапно у солдата побледнели щёки, на лбу выступила испарина… Он вдруг разглядел среди ряда старых фотографий одну новую… На него в упор смотрела милая, голубоглазая ,худенькая девчонка в военной шинели и фронтовой пилотке с обыкновенной красной звездой.
