« Последний счастливый год.» Стук вагонных колёс – убаюкивает. Далеко уже остался родной Воронеж и студёная вода в небольшой, чистой речке, и старые каштаны большого парка за чугунной оградой и аккуратный маленький храм у самой кромки заливного луга, и купола древнего храма превращенного безбожной властью в продовольственные склады, и терпкие запахи влажного асфальта утром после ночного дождя… Я, снова уезжаю и куда уезжаю, и зачем, а главное от кого? Мне показалось, что можно просто уехать и всё останется в прошлом. Уехать то действительно не сложно, только прошлое всегда неотступно следует за мной и даже иногда впереди меня Прилетит в другой город, распакует чемоданы, поставит свою зубную щётку в стаканчике в ванной комнате и усядется в кресло терпеливо дожидаться меня. Даже тапочки домашние всегда таскает с собой. Вот и в этот раз оно обогнало меня. Ввалилось в просторную комнату небольшой квартирки, задёрнуло плотные шторы, включило везде свет и открыло во всех комнатах форточки. Комната сразу наполнилась трелями первых цикад, шуршанием старых каштанов большого парка, запахами опавшей листвы… Я вспомнил тебя – такую яркую, тоненькую, светловолосую, синеглазую, молодую … Я закрыл свои мокрые ресницы чтобы больше не видеть окружающей меня пустоты. Качнётся ли рамка на висящей на стене фотографии, скрипнет ли половица в коридоре, упадёт ли листок с большого каштана за окном – это всё для меня есть и будешь ты. Твой голос прозвучит для меня как всегда мило и неожиданно : - Уже совсем светло, а ты ещё совсем не спал. Так нельзя . Ты мне дорог и прошу тебя думать о своём здоровье. И в ответ тебе раздастся громкий хор цикад за окном разрывая утреннюю тишину и невесомые облака поплывут быстрее над морем городских крыш неся на своих спинах утреннюю зарю. Это совершенно ни чего не значит для меня то, что я не слышу твоего голоса, что сам себе говорю всё это. Мне в общем то и не надо твоего подтверждения, не надо голоса, звучащих слов, утвердительных ответов. Я ведь твоё оправдание, я твоя совесть, я твоя отрада, я вероятно всё чем, ты ещё жива в этом мире. Пускай наши черты, совершенно не похожи и мы совершенно разные, я знаю совершенно точно, что должен жить во что бы то ни стало для того что бы существовала ты во мне. Мне надо было любоваться и любоваться тобой. Дышать тобой, жить только тобой, любить тебя, а я без всякой оглядки предал наше детство своими воспоминаниями о прошлом. Пока, я жил своими проблемами и смотрел на себя, ты одиноко шла рядом и думала обо мне, а в это время холодная зима сеяла по всему большому городу свои холодные, тёмные вечера. Покрывала крыши домов замороженной мутью. Оставляла льдинки забвения в некогда горячем сердце. И только большим часам на холодной стене не лень было беспрерывно тикать и тикать, и замёрзшему воронью не надоедало горланить свои траурные песни. Да, в нашей комнате сейчас так одиноко и тихо как будто сама смерть незаметно вошла в неё. И я сижу в ней один, не шевелюсь и даже слёзы спрятались куда то далеко и глубоко-глубоко, молча гляжу в черноту холодного угла и думаю, думаю, думаю. Прости меня пожалуйста, я не мог тогда иначе, да и сейчас вряд ли смог бы по другому. Вот такой уж я и есть. У каждого человека бывает в жизни такой час который становится для него самым светлым и дорогим, и увы он уже не повторится уже ни когда. У каждого в жизни обязательно бывает такой час который святее и дороже всей прожитой жизни, но обязательно придёт и такой час когда и наши дети всё таки тоже променяют нас. Что это будет? Любимый? Любимая? Сытая и богатая жизнь? Карьера? Не знаю и не хочу знать. Чтоб это не было, я их прощаю наперёд. Мы здесь жили в этом большом городе. Ходили по одним дорогам, загорали на одном пляже, ездили в одних трамваях, учились в одной школе, даже жили в одном дворе. На клумбе нашего двора ярко алели маки за низеньким деревянным заборчиком и местные мужики постоянно резались в домино в старенькой беседке напротив трансформаторной будки. Нет – это простые воспоминания и на моих глазах нет слёз ведь сквозь слёзы, я тебя вижу ещё лучше. Как же мне воскресить это недавний ушедший год? Нереально. Что ж грустно, но пусть будет хоть так чем не будет ни как…
