ВСЯ КРОВЬ
Наша апа слыла властным, не терпящим возражений, но вместе с тем справедливым человеком. Особенно она не любила сплетен, и если кто-то  из родственников, забывшись, приходил позлословить и посплетничать, то она с ними не церемонилась и просто выставляла. С давних пор за ней закрепилась репутация человека, который в силу своего характера и семейного статуса имел право устраивать периодическую «промывку мозгов» домочадцев. Само собой, все опасались ее гнева и старались ничем не раздражать.  
С нами, снохами, она вела себя как непобедимый генерал армии. После очередного  поражения мы, подбирая оборванные в процессе чистки перья, искренне восхищались умением свекрови выстраивать тактику боя, меткой стрельбой по самым болевым точкам  и искусством доказывать, что белое –  это черное, а черное – наоборот. Все это  восхищало и злило одновременно. Но в конце концов всегда думалось, что большая правда за ней, а иначе зачем все эти наши жертвы?
В своих бата (пожеланиях) она подчеркнуто желала всего — только своим сыновьям и внукам, о снохах никогда не вспоминала, словно нас не существовало в природе. Ее материнский эгоизм проявлялся также в том, чтобы собирать под крыло только своих по крови. Точная память на свою родню, а особенно на внуков и правнуков, мирно уживалась с возрастной забывчивостью.
Что еще создавало ей славу легендарной личности? А вот что – требование особого, «душевного» подхода к приготовлению еды. Просто сделать пельмени –  этого было непростительно мало,  в них требовалось «вложить душу». При этом никому не было дела, что ты целый день на работе, потом бежишь за ребенком в садик, потом домой, чтобы готовить пельмени… собрав растраченные за день остатки той самой души.
Может быть, весь сыр-бор затевался, чтобы «выпустить пар», раздражение, который апа копила, наблюдая за молодыми неумехами, которым выпало великое счастье выскочить замуж за ее драгоценных сыновей. В любом случае сценарий с годами был изучен от А до Я, и потихоньку мы научились относиться к нему с юмором. Строгость нашей апы и ее избирательная любовь не мешали нам жить весело и счастливо. Ведь мы были молоды. А молодость – штука простая и ясная.

НЕРАЗБИТОЕ
КОРЫТО 
Выйдя замуж по любви, она была уверена, что это навсегда. Как же восхитительна эта наивность и самоуверенность молодости!.. Первый свой урок многомудрая жизнь преподнесла ей  через семь лет. Старики не зря говорят, что именно через этот промежуток времени в семью приходит первое испытание «на прочность». Почти как на сейсмостойкость – если не рухнешь, живи себе дальше.
В тот самый «испытательный» день она проснулась почему-то с особым ощущением легкости и покоя. Выглянула в окно – солнце беспечно, по-весеннему игриво гуляло по озабоченным лицам граждан. «И чего они так озабочены? Все лелеят свои проблемки, — снисходительно подумала она.— Надо жить проще». В самом деле –  много ли человеку нужно для счастья? Солнце светит, надежный муж рядом, маленький сын, символ их любви, растет потихоньку.
До вечера было еще далеко, когда в дверь позвонили. В квартиру вошли двое интеллигентного вида мужчин. Поинтересовались, когда подойдет муж. Прошли на кухню, попросили ее присесть. Она строго спросила: в чем дело, скажите — зачем пришли. Один из двоих выдвинулся вперед, немного замялся, затем выдавил из себя, что его жена встречается с ее мужем. Видно было, что ему трудно сказать про это, что он сам, как маленький, произнося страшные слова, хотел зажмуриться от страха.
И еще он боялся, чтобы она не упала в обморок, он подался вперед, готовый подхватить внезапно побелевшую женщину. Но она не упала, а только качнулась чуть в сторону. Но устояла. И даже не заплакала. И успела похвалить себя за то, в каком крепком плену она держит свои эмоции. Боже мой, какая банальная история!  Сколько раз она видела подобные сцены в фильмах! Смешно! Но ведь она лукавила: было совсем не смешно.
Мысли проносились, как пейзажи за окном скорого поезда. Вот промелькнул первый день их знакомства, затем поезд мысли помчался  дальше, сквозь встречи, улыбки, свадьбу… А вот — рождение сына и счастье в его глазах… Она горько усмехнулась: «Кино да и только!» Да, это всего лишь кино. Но зачем тогда эта тяжесть, она физически, очень ясно ощутила, как на ее плечи опустилась огромная бетонная плита. Плита придавила ее, не давая вздохнуть.
Наступила тишина. Было слышно: за окном шуршат колесами машины, кто-то громко смеется, лает собака. Как это теперь далеко! Они молча смотрели  друг на друга. Вдруг раздался резкий  хлопок  двери. Вошел Он. Видимо, что-то понял. И тоже не произнес ни звука, словно выражая солидарность их общему горю. Она попробовала шевельнуть ногой – получилось. Вышла из кухни, забилась в какой-то угол. Через огромное количество минут хлопнула входная дверь. И опять повисла угрожающая тишина.
Впервые столкнувшись с изменой мужа, она растерялась и все напряженно вспоминала, как делают обманутые жены в фильмах: кричат, плачут, а может, бьют посуду или проклинают? Через много лет, став взрослой и зрелой, она удивлялась себе:  как ей тогда хватило сил и мудрости  простить его – без скандалов, упреков. Но с тех пор она выстроила себе щит от той боли, которую, она знала, второй раз просто не вынесет. И дальше, даже узнавая – где-то интуитивно, а где-то и, как говорится, «по факту» — об его изменах, она хватала свой щит и твердой рукой держала его между собой и сермяжной правдой жизни.
Расторгнуть брак не давали мысли о сыне и (это истинно так) страх жизни без него. Так лучше защититься щитом, не хуже сарбаза на поле боя –  своего далекого прапрадеда. А что до печали и воспоминаниях о той боли… Не то для них время, и не те нравы.