Товарищ Стэнман, глядите!

                                           Встречают нас

Бесприютные дети алтайских отрогов.

Расстелив солончак, совершают намаз

Кривоплечие камни

                                 на наших дорогах.

Их степная молитва теперь горяча,

Камни стонут в тоске

                                  и тяжелом бессилье,

И сутулые коршуны, громко крича,

Расправляют на них заржавелые крылья.

На курганном закате поверим сильней,

Что, взметнувшись в степях

                                         вороньем темнолистым,

Разбегутся и вспрыгнут на диких коней

Эти камни, поднявшись

                                        с кочевничьим свистом.

От низовий до гор расстилается гул,

Пляшет ханский бунчук

                                        над полынями гордо,

Обдирая бурьяны с обветренных скул,

Возле наших костров собираются орды.

Мгла пустынна, и звездная наледь остра

(Здесь подняться до звезд, в поднебесье

                                                            кружа бы...).

Обжигаясь о шумное пламя костра,

Камни прыгают грузно, как пестрые жабы.

И глазами тускнея,

                             впиваются в нас...

Это кажется только!

                                Осколки отрогов,

Неподвижные камни, без песен и глаз,

Кривоплечие камни на наших дорогах.

Скучно слушать и впитывать их тишину,

По примятой траве,

                                по курганным закатам,

Незнакомым огнем обжигая страну,

Загудевшие рельсы

                              летят в Алма-Ата!

Разостлав по откосам подкошенный дым,

Паровозы идут по путям человечьим –

И, безродные камни, вы броситесь к ним,

Чтоб подставить свои напряженные плечи!

Под колесную дрожь

                                 вам дано закричать,

Хоть вы были пустынны, безглазы и немы,-

От Сибири к Ташкенту

                                   без удержу мча,

Грузовые составы слагают поэмы.