Алмаатинка
По горным склонам извиваясь шало,
Крутой разбег беря издалека,
Сады, цветы и травы орошая,
Близка мне эта бурная река.

С уступа на уступ
Дорогой старой,
Под стать тэке она стремится вдаль.
Ее вода от бешеных ударов
Дробится на осколки, как хрусталь.

Взлетают брызги то и дело
И опадают росами, легки,
На гибкое, на скрученное тело
В каньоне негодующей реки.

Ее прохлада – как прохлада леса.
Воды вкусней и чище в мире нет.
Недаром многочисленные ГЭСы,
Борясь с рекою, излучают свет.

Когда снега покоятся устало,
Ветра на рысь готовы перейти.
А если дрогнут подо льдами скалы –
Сметает сель преграды на пути!..

Поток свирепо выгибает спину,
Послушен только буйству одному.
Но, чаще, право, мирные картины
Здесь открывались взору моему.

Река мне пела песнь простую,
Душой следил я час и два подряд,
Как пенятся стремительные струи
И, словно бы шампанское, шипят.

Но горы принимают в ней участье,
Она без них, подобно сотням рек,
Лишилась и порыва бы и страсти,
Как робкий и безвольный человек.

Порыв – ее талант.
Не потому ли
Она, с уступа на уступ летя,
Порочна в необузданном разгуле
И все-таки невинна, как дитя.

Ведь, от нее пути продолжив ярко,
Арыки многочисленной гурьбой
Переплелись,
Как будто ветви яблонь,
Как линии ладони трудовой,

Как мужества солдатского морщинки…
Так будь всегда здорова и легка,
Моя любовь, моя Алмаатинка,
Прекрасная рабочая река.

(Пер. В. Савельева)

Алма-Ата
Свет струится с высоты
На сады и на цветы.
Алма-Ата легка, как небосвод,
Как девушка,- нежна.
Ты видишь, неразлучны круглый год
Столица и весна.

Над Алатау облака.
Светла и высока
Алма-Ата.
Алма-Ата!
Ты именем
Своим чиста!
Я честным и негордым соловьем
Пою в саду твоем.

Ледяные родники
С гор к степям летят, легки.
Здесь елки в небо вырвались, паря,
Гордясь своей судьбой.
Здесь девушка любая - как заря,
Огонь - джигит любой.

(Пер. В. Савельева)

Пройдись по Алма-Ате
Асфальту что-то шепчут шины,
Мотора равномерный стук.
Все выше катится машина,
Как черный и блестящий жук.

Поэт московский с разговором
Не в силах обратиться к нам:
Мы мчим зеленым коридором,
Где ствол к стволу по сторонам.

Дороги ленту даль вплетает
В седые горы. Поражен
Взирает гость на Алатау:
- А где же город? Где же он?

Ах, не спеши! Тебя открыто
Под небом летней синевы
Он ждет, как девушка джигита,
За плотным пологом листвы.

Тебе он улыбнется кротко,
Когда, дела оставив, ты
Пройдешься медленной походкой
По улицам Алма-Аты.

Услышишь звуки речи нашей,
Чтоб их запомнить на года.
А черные глаза казашек
Не позабудешь никогда.

Откликнешься на смех случайный,
Благословишь арыков бег
И в опере постигнешь тайны
Бессмертной девушки Жибек.

Увидишь зданий вереницы,
Дворец науки: строг и тих,
Ты в нем засмотришься на лица
Друзей-читателей своих.

Друзья! Друзья!
С особым чувством
Они поведают тебе
О дальних звездах, об искусстве
И о манящей их судьбе.

Устанешь от событий бурных...
Но даже то поэту впрок,
Что поутру его разбудит
Завода ближнего гудок.

И ты вставай, его заслышав,
И поспеши в соседний сад.
Любуйся белым цветом вишен,
Вдыхай апорта аромат.

Срывай плоды расцветки яркой,
Хоть спелость все еще не та,
И пробуй: не отец ли яблок
По-нашему - Алма-Ата?!

...Асфальту
Шины что-то шепчут,
Под ветерком дрожит листва.
А гость вытягивает шею
И для стихов копит слова.

Сквозь лепестковое кипенье
Домой - но только ли туда? –
Мы мчим дорогой вдохновенья
Вперед и выше сквозь года!

(Пер. В. Савельева)

Сель
(отрывки из поэмы)

1
***
А ты,
Моя Алма-Ата,
Диви цветением планету,
Но ты,
Моя Алма-Ата,
Надежней всех запомни это.
***
2
Июнь прошел,
В лучах горя –
Июль дохнул жарою в дали
Пока листки календаря неторопливо опадали.

Часы рабочие пока
Тянулись долгой чередою.
В горах – и то ни ветерка,
В тени – и то всесилье зноя.

А в кабинете – как в парной,
И галстук – петлею аркана,
Все тучные в палящий зной,
Страдая, дышат как вулканы.

Где белых ливней благодать,
Снимающая жажду сада?
Когда листве затрепетать?
Когда ж к цветам сойдет прохлада?

Лишь по арыкам мчит вода,
По их расчетной паутине,
Да у фонтанов, как всегда,
Смеются дети беспричинно.

И хоть от зноя небеса
Стеклом растрескаться готовы,
Меня Алма-Аты краса
В который раз волнует снова.

Березы и карагачи
Застыли воинством зеленым.
В оврагах
Горные ручьи
Проносятся с бодрящим звоном.

Быстры, сверкающи, легки,
Летят машины
В щедром свете,
Как спичечные коробки
В своем
Пестрящем многоцветье.

Но мир, устав от духоты,
Ждет вечера, как исцеленья.
Похожи люди на цветы,
Цветы, обретшие движенье.

И краны рядом и вдали
Вздымают клювы к небосводу —
Так в ведрах поднимают воду
Колодезные журавли.

Алма-Ата
За мигом миг
Растет в трудах
И дни, и ночи.
Наверно, Головной арык
Об этом весело лопочет.
И люди вправе тем гордиться,
Что мир распахнут перед ними.
***
Та улица, что коридор,
Уходит в зелени к Медео.
И к небу, как гряду опор,
Она дома свои воздела.

Та улица спешит вздохнуть
Прохлады свежей,
Снежной,
Лучшей.
Та улица – как Млечный Путь,
Когда глядишь с вечерней кручи.
***
И размышляет Туюксу,
Как бы само с собою споря:
“Сейчас в горах я, но внизу
Сумею оказаться вскоре…”
***
Здесь горы
Густо елями одеты.
Каток Медео знает вся планета:
Отсюда ежедневно звон коньков
Разносится легко по белу свету.

Ну,есть ли где еще такое чудо?!
Гранитный стадион вознесся круто.
А лед—как замороженное солнце
Или как будто полная луна
Плашмя припала к полю на минуту.

Медео!
Две горы — два исполина
Его покой оберегают чинно.
А чуть повыше третий исполин —
Под солнцем возлежащая плотина.
Взорлил здесь разум или изнемог,
Когда дышали благородной целью
Те, кто воздвиг плотину поперек
Малоалмаатинского ущелья?

С тех пор прошло
Не так уж много лет,
А кажется, что здесь она от веку,
Как пьедестал огромный, как хребет,
Как пробка, закупорившая реку.

К ней грозный враг запальчиво стремится.
Но, мирной тишиной окружена,
В трех окликах всего лишь от столицы,
Бессменно на посту своем она.

Ни на мгновенье не теряя веры,
Что дать сумеет мужества урок,
Здесь котловина с озеро размером
Должна была вобрать в себя поток.

Покинув русло в ожиданье селя
И вся во власти этого скачка,
Бурлит в браслете крепкого тоннеля
В сторонку отступившая река.

А через миг, уже забыв о грусти:
“Ая-хай-хай!
Вот ты, воля моя, где!” —
Поет река, а по родному руслу,
Как встарь,
Стремит свой бег к Алма-Ате.

И в час, что был для нас особо труден,
В тот час, что был особо напряжен,
Стояли на верху плотины люди —
Как будто гвозди, вбитые в бетон.

Их не смахнуть, как перекати-поле,
А упадут — опять сумеют взмыть!
Да, своего сооруженья долю
Готовы были люди разделить.
***
Бесстрашный город дремлет у подножья:
Там есть для всех и счастье, и цветы.
Лишь памятника
Схватке с дикой мощью
Пока что нет в садах Алма-Аты.

Но памятник — плотина!
Словно чудо,
Она сумела город уберечь.
“Когда бы не Медео...” —так повсюду
Заводят речь и обрывают речь.
***
Пер. В. Савельева