Другу Кеншинбаеву Нурлану.

Оркестр умолк, и старый фрак помятый,
Уснул на спинке стула у окна.
Большого солнца маленькие пятна,
Весна уж пробудила ото сна.

В последний раз вступаю на подмостки.
Чихаю пылью стареньких портьер.
Чудесных снов седые отголоски,
Стекают жидким золотом в партер.

Да, мне плевать, что сорваны погоны.
На кладбище расстрелянных идей,
Давно поправ каноны и законы.
Шуты своих хоронят королей.

Как кололи моряки, синим.
Якоря, да на руках грустных чаек.
Паруса, и где на льдах иней.
Очертанья теплых стран с вкусным чаем.

И мулаток, что танцуют у моря.
С островов Гавайских, может быть с Кубы.
Круг русалок, знать не знающих горя.
И вершин горных, белые шубы.

Нептуна с трезубцем и ромом.
Круг спасательный, тоже рисуют.
Чтобы не стал океан вечным домом.
Где на дне, темном, рыбы тоскуют.

Нарисуй, браток, мне дельфинов.
Что резвятся у правого борта.
Наколи не уклюжих пингвинов.
Флаги, пальмы не русского порта.

Полетим по волнам, понесемся.
Лучше с парусом, можно с мотором.
И рукой горизонта коснемся.
Запоем песнь веселую хором.

Веселей братва, крепче канаты.
Дай нам бог, моря, ветра и соли.
Гуще крови красной наши закаты.
Не хотим мы другой, лучшей доли.