В 1975 году в «Photographic Journal of PSA» – официальном издании фотографического общества Америки (PSA), объединяющего фотографов 162 стран, – был опубликован обзор состояния фотографии в Советском Союзе.

Автор с определенной долей удивления отметил, что наряду с  признанными центрами фотоискусства, такими, как Москва, Ленинград, Вильнюс, Рига и Таллинн, на южной окраине «советской империи» взошла новая фотографическая звездочка – Алма–Ата.

Речь шла о мастерах клуба «Медео», которому в конце нынешнего 2007 года исполняется        45 лет. За это время работы алматинских фотомастеров  экспонировались на 1350 международных выставках и конкурсах. Принесли своим авторам 5 Гран-при, 17 международных премий «За социалистическое фотоискусство», два десятка  золотых, около 40 серебряных и бронзовых медалей и почти две сотни дипломов, почетных  лент, призов и прочих наград.

Об истории фотоклуба «Медео» рассказывает его президент, почетный член целого ряда  международных и зарубежных фотосоюзов и ассоциаций, действительный член Петровской Академии Наук и Искусств Валерий КОРЕНЧУК.

КАК ВСЕ НАЧАЛОСЬ

Искусствоведам и историкам еще предстоит ломать  голову, как, по каким законам общественного развития, какими географическими, человеческими и пассионарными факторами можно объяснить появление в Алма-Ате такого жизнестойкого, богатого на таланты творческого объ-единения фотолюбителей, как фотоклуб «Медео».

Начало шестидесятых, знаменитых шестидесятых, – хрущевская оттепель. По всей стране, одной шестой земной тверди, всплеск, удивительный всплеск гражданской активности и творче-ской созидательности. Как грибы после дождя, тут и там появляются клубы по интересам, самодеятельные театры, студии. Десятилетиями томившаяся под гнетом творческая инициатива начинает бурлить, фонтанировать,  взрываться  многоцветьем талантов. В страну начинают поступать зарубежные журналы хотя бы из социалистических стран, неся поток новой, необычной, завораживающей информации. Этот поток подхватывает и увлекает одаренные личности – врачей и инженеров, педагогов и архитекторов, людей самых  прозаических профессий – слесарей, строителей, шоферов.

Увлеченные фотографией стихийно ищут общения, собираются по четвергам в скверике возле алма-атинского почтамта. Показывают друг другу свои работы, делятся советами, опытом. Точь-в-точь как кучкующиеся под тем же открытым небом филателисты, нумизматы, собиратели и хранители всякой всячины.

Встречи проходят в любую погоду: и в  зной, и в дождь, когда вместо зонтиков ой как нужна более надежная крыша. И она находится в архитектурно-строительном институте, что располагался на углу улиц Кирова и Тулебаева, там, где сейчас сквер с памятником Кунаеву. А стихийное сборище фанатов светописи начинает приобретать более-менее организованную форму. В инициаторах архитекторы Валерий Лисин, Анатолий Бычков, Дима Бойко, Эмма Патлис, историк Эльхом Сейдалин, художник «Казахфильма» Мингазитдинов, хирург Бренер, фотокорреспонденты тогда еще не так многочисленных, как сейчас, газет и журналов.

Редактор «Казахстанской правды» Ф.П. Михайлов выделяет фотоклубу, тогда еще безымянному, небольшую комнатушку в здании редакции, что находилось выше Госбанка по улице Совет-ской (ныне Казбек би) между улицами Фурманова и Панфилова. Энтузиазма более чем достаточно – готовится первая городская  фотовыставка в кинотеатре «Алатау». Она получилась  ошеломляюще  грандиозной. Еще бы, каждый принес фотографии, копившиеся годами, десятилетиями. И в зиму с 1962 на 1963 год все это богатство впервые увидело свет. С момента открытия вы-ставки и решено было вести летоисчисление клуба.

ЛЕГЕНДА 

Закипела, забурлила жизнь новоиспеченного фотоклуба. Лекции, доклады, встречи с мастерами фотожурналистики, нескончаемые споры о смысле и  предназначении художественной фотографии.

Редакционная комната вскоре понадобилась для какого-то ответственного сотрудника, и клубовцы стали собираться в только что отстроенной фотостудии Верховного Совета (сейчас в ней Национальный пресс-клуб) на Фурманова и Виноградова. Но и это длилось недолго.

Правление ломало голову. А в  правлении председателем тогда  уже был Павел Константинович Пономарев, отставник МВД. Ответственным секретарем избрали весьма деятельного и инициативного Эльхома Сейдалина, а инженера-электрика Виталия Федоровича Билькова, который прикипел к фотографии еще в 1935 году, будучи второклассником, – председателем Художественного совета. К слову сказать, он бессменно до сих пор на этом посту.

Так вот, Павел Константинович прознал, что в погрангородке, нижнюю часть которого сейчас занимает национальная библиотека, ликвидируется военторговский магазин. Пономарев обошел всех жильцов, благо, как отставник, со многими был лично знаком, и собрал подписи под петицией, что они не возражают, чтобы помещение магазина было отдано фотолюбителям. И с этой бумагой пошел на прием к Кунаеву.

Сейчас, после пятнадцати лет пресловутой независимости Казахстана, унесшей в небытие тысячи библиотек, школ, станций юных техников, Дворцов пионеров и Домов культуры, это кажется фантастикой, легендой, сказкой. Но тогда Димаш Ахмедович весьма благожелательно и рассудительно сказал: «А почему бы и нет!».

И у фотолюбителей появилось свое помещение.

Двадцать пять лет, целую четверть века оно было лучшим во всем Советском Союзе. Громадный выставочный зал, где свободно размещалось до двухсот работ, комнаты для методистов, две фотолаборатории. Официально это называлось – методический центр по работе  с фотолюбителями Республиканского дома художественной самодеятельности профсоюзов Казахстана. А  клуб стал именоваться Республиканским фотоклубом, или сокращенно и скучно РФК.

Меня  в 1995 году привели в него сослуживцы по заводу имени Кирова, одному из секретнейших предприятий города, куда я вернулся после окончания Ленинградского кораблестроительного института, где получил свою первую специальность – инженера по проектированию и эксплуатации торпедного оружия и вооружения.

На заводе была целая группа коллег, одержимых фотографией: конструктор Евгений Барыбин, металлурги Меер Альперт и Виктор Архангельский, контролер-рентгенолог Тарас Григорьевич Стойков, член парткома  Павел  Кохан, лихой шофер, комсорг гаража и будущий фотоас «Ленинской смены» Анатолий Тарасов. 

И привели меня в то самое время, когда фотоклубовцы, проявляя чудеса энтузиазма и сообразительности, разбирали магазинные стеллажи, ломали перегородки, вытаскивали  мусор, подсобничали у настоящих ремонтников.

РАСКОЛ 

В первый же мой клубный четверг, когда все расселись на полуразобранных стеллажах, решался организационный вопрос. Отказывается, накануне под громким манифестом свободы творчества из клуба ушла большая группа фотолюбителей во главе с Эльхомом Сейдалиным. Поначалу я не мог понять – только-только получили такие хоромы, кажется, твори в свое удовольствие. А тут, как выяснилось, самые талантливые: Бренер, художник Валентин Григорьев, инженер Владислав Елагин, спортивный деятель Вячеслав Ветков и все архитекторы – снова ушли под открытое небо. Немного погодя стало проясняться. У Пономарева была МВДэшная и, может быть, КГБэшная закалка. С диктатом – это снимать нельзя, то снимать нельзя. В международных выставках участвовать – упаси боже. Когда же клубовцы настаивали, подбирали коллекции работ, тщательно упаковывали, Павел  Константинович фарисейски брался отправить их по почте за казенный счет. Уже где-то лет через десять при капитальном ремонте за сейфом в нише обнаружили целое кладбище так и не отправленных бандеролей.

А раскольники тем временем прижились при Облсовпрофе, наименовались фотоклубом «Алатау» и в 1967 году поразили фотографический  мир страны выставкой «Избранное». Концепция ее, по тем временам, была уникальной. Тридцати лучшим фотомастерам Союза были разосланы  приглашения с гарантией, что из присланных десяти работ хотя бы пять обязательно попадут в экспозицию. Пожалуй, именно тогда Алма-Ата впервые увидела фотографию мирового класса. Слава об этой выставке разошлась изустно по всем фотоклубам страны. Через два года рижане по такому же варианту провели выставку «Сто фотомастеров мира», пригласив участвовать в ней алматинцев Билькова, Григорьева, Сейдалина.   

В лучах славы «Избранного» невольно довелось купаться и мне.  Где бы я ни был – в Риге, Таллинне, Вильнюсе, Москве, Ленинграде, когда узнавали, что я из Алма-Аты, разговоры сразу же переходили на «Избранное», когда мы проведем следующую выставку. Тщетно было доказывать, что я из другого фотоклуба, я для них за пределами республики представлял всю Алма-Ату.

Собирались «алатаусцы» тоже по четвергам, и мы с Виталием Федоровичем после своего заседания бежали к «конкурентам», посмотреть их фотографии и в очередной раз провести бесплодные переговоры об объединении. Потому  что творческая атмосфера в «Медео» (мы общим голосованием приняли такое имя) оставляла желать лучшего. Причину разногласий поясню примерами. В чешском ревю «Фотография» был опубликован снимок – цветочек на тонюсеньком стебельке пробился из-под железнодорожной шпалы. Половина клубовцев видела в нем образ весны, жизнеутверждения, надежды. Другая утверждала, что это сплошное безобразие, обходчика следует отдать под суд, так плохо следит за своим участком. Фотография уличного фонаря с пробитым плафоном вызвала скандал – это же дискредитация советской действительности. Напрасно было доказывать, смотрите – битый, разбитый, покореженный, но светит в ночи. Это ли не пример стойкости!

Показательно, что в 1968 году, когда моя однокашница Людмила Анисимова привела со своего завода «Казгеофизприбор» Колю Розанова и Владимира Печканова, я скрепя сердце посоветовал им – хотите быстро освоить художественную фотографию, идите не к нам, а в «Алатау».

Только через долгих пять лет, когда уже давным-давно не стало в клубе Павла Константиновича, и слышать ничего не хотевшего про раскольников, удалось объединиться, приложив максимум дипломатии и даже хитрости.

ВЫХОД НА МИРОВУЮ АРЕНУ     

Удивительное дело, но алматинцы рано почувствовали свои силы. Сравнивая свои снимки с публиковавшимися в чешских, немецких, югославских, польских, венгерских фотожурналах, убеждались – наши не хуже. Но надо знать, какой подспудный, порой неосознанный страх тогда появлялся при одном упоминании – связь с за-границей. Это как надо было десятилетиями мордовать страну, чтобы моя теща даже во времена Горбачева, причитала на мои отправки на зарубежные выставки – ой, быть беде!  Поэтому, когда Бильков в конце 1965 года сам, ни с кем не согласовывая и не спрашивая разрешения, отправил фотографии на конкурс журнала «Чехословацкая  женщина», то это расценили если не как подвиг, то как достаточно мужественный поступок. И сразу же удача – в январском номере был опубликован его снимок «Вечер в степи», удостоенный диплома. Но еще большим сюрпризом было то, что  на той же странице был отпечатан тоже дипломированный снимок одноклубника Августа Дубровского, но под чужой фамилией. Оказывается, Август Алексеевич давно переписывался с одним поляком, посылал ему свои фотографии. И предриимчивый «коллега» решил  позаимствовать чужую славу.

В «железном занавесе» была пробита брешь. В 1966 году в Болгарии проходят на Пловдив-ской выставке  работы сразу трех алматинцев. Ну а дальше пошло-поехало. В 1967 году во Франции работа Эльхома Сейдалина «Зал ожидания» награждается бронзовой медалью. В 1969 году серебряная медаль за цветной снимок «Пророк» достается Билькову,  из Австралии серебро приходит Сейдалину за черно-белую «Зимнюю речку», а дипломом в Югославии начинается и мой наградной список.

Все чаще и чаще в каталогах зарубежных вы-ставок появляются имена алматинцев. Тогда под рубрикой USSR встречалось не так уж много фамилий – Калью Суур и Петер Тооминг из Таллинна, Илмар Апкалнс, Гунар Бинде, Янис Глейдзс из Риги, Римантас Дихавичус, Антанас Суткус, Юлий Вайцекаускас и Виталий Буттырин из Вильнюса. Это, так сказать, завсегдатаи каталогов, звезды первой величины и советской, и мировой фотографии. Фотографии классической, черно-белой, в которой алматинцы были где-то в первой десятке страны. В цветной  были на ступеньку выше – в первой пятерке. Ну а в слайдах вышли в лидеры. С конца шестидесятых и до исчезновения Союза в разделах слайдов СССР за редким исключением был представлен только работами алматинцев.

Парадоксально, но на международных  вы-ставках проходили работы только фотолюбителей – инженеров, врачей, педагогов,  слесарей и бетонщиков. Профессионалы – фотокоры газет и журналов, первое время порой свысока поглядывавшие на любителей, – испытали явный дискомфорт. А когда у любителей косяком пошли награды, как-то потихоньку стали оставлять клуб. Злые языки еще до моего прихода в клуб утверждали, что профессионалы просто «не тянут» в художественной фотографии. Обвинение очень обидное и, насколько я знаком с работами журналистской братии, не соответствующее действительности. Но факт остается фактом. Только год-два назад профессионалы стали посылать свои фотографии на выставки. Но результаты уже есть – на первой международной выставке в Баку работы Лунина, Устиненко, Соловьева и Павского отмечены наградами.

МЕДНЫЕ ТРУБЫ

Ежегодно фотографическое общество Америки публикует сборник «Кто есть кто в фотографии». С 1969 года в нем упоминаются фамилии членов клуба. Потому что работы 37 клубовцев проходили на международных выставках. У кого на одной-двух, а у кого на десяти, ста. Это как своеобразное самоутверждение и спортивно-творческое состязание: пройти как можно на большем числе выставок.  Бесспорным лидером долгое время был Виталий Федорович  Бильков. Первым одолел сто, двести, четыреста выставок. Сейчас на его счету 467. И только в 2000 году мне удалось опередить наставника и пересечь полутысячный рубеж.

Имена попавших в справочник «Кто есть кто» на слуху в нашем фотографическом мире. Мы знаем  коллег по всему бывшему Союзу и окрест-ностям. Они знают нас и порой происходят весьма забавные и трогательные случаи.      

В 1970 году послали коллекцию в США в город Бостон, знаменитый в истории Америки своим «чаепитием». В ответ письмо на русском языке, крупным почерком. Секретарь салона восторженно писал, что чертовски рад первой коллекции из Советского Союза, что  всегда впредь будут принимать наши фотографии без вступительного взноса, что он смотрел по карте, где находится Алма-Ата, и это «аж за триста миль за Каспийским морем».

В 1972 году в Москве должна была состояться Всесоюзная фотовыставка. Я привез клубную  коллекцию на отборочную комиссию. Часа три ждал своей очереди. В комиссии человек двадцать, все изрядно устали. А выставочные работы у нас международного формата 30 на 40 сантиметров. И тут главный редактор журнала «Советское фото» Марина Осиповна Бугаева заартачилась. Нам, мол, Манеж дают, фотографии должны быть не меньше чем 50 на 60. Вступился Бальтерманц – давайте посмотрим, если что подойдет, дадим бумагу, ребята напечатают в размер. А Бугаева продолжает ворчать, что это за фотоклуб такой, никто его не знает, что у них может  быть хорошего.

В конце концов, отобрали десяток  работ. Но не это главное. В тот же день в Доме дружбы с  зарубежными странами открылась выставка югославского председателя фотосоюза Боснии и Герцоговины Николы Марушича. А у нас в Югославии очень хороший знакомый – Радивой Сужниевич из города Маглая, где он проводил фотобьеннале «Златно око». И когда вернисажная  толпа поредела и около Марушича остались  лишь Бугаева и куратор выставки, я осмелился подойти.

– Извините, вы Сужниевича из Маглая знаете?

– Конечно, а вы откуда?

– Из Алма-Аты.

– Что!!! Да он же мне перед отъездом наказывал: будешь  в Москве, там рядом Алма-Ата, передай привет Билькову, Дубровскому и Коренчуку.

– Так вот, я Коренчук и есть.

Марушич издает радостное мычание и набрасывается на меня. И тут я понял, что такое брат-ско-славянские фотографические объятия. А он мужчина рослый, на голову выше меня. И я вы-глядываю у него из-под мышки:

– Марина Осиповна, вот «Советское фото» не знает, что такое «Медео», зато заграница знает.

СЮРПРИЗЫ СУДЬБЫ

Зимой 1972 года Николай Розанов показал в клубе свой слайд «В горах Алатау», выполненный в довольно сложной технике соляризации с черно-белого негатива. Причем работал он с Владимиром Печкановым над одним сюжетом. Володя сделал в черно-белой соляризации, Николай в цветной. Представьте себе уходящую по алому снегу цепочку следов, одинокую черную фигурку на горизонте, темные отроги гор с бирюзовой каймой, а в ультрамариновом небе многолучевым сполохом ослепительное солнце. Все так и ахнули: «Алые снега Алатау». Да ведь это верная медаль на любой выставке! Готовим коллекцию слайдов к отправке, и я говорю ребятам: «Для гарантии подписи к рамочкам дополнительно приклейте скотчем». – «Да мы такой клей изобрели,  держит насмерть!»

И вот  возвращается коллекция из клуба «Альпино Италиано». Все подписи отскочили, как осенние листья.  А в каталогах на первой же странице отпечатан «В горах Алатау», награжденный золотой медалью. Но в подписи вместо Розанова стоит Печканов.

Через  неделю пришла и сама медаль, на ней та же гравировка – Печканов. Так что все слава  досталась Печканову, а золото он отдал Николаю.

Кстати, черно-белый вариант этого сюжета уже самого Печканова под названием «Дорога к солнцу»  через год принес автору  сразу две золотые медали на выставке в Аргентине.

Но судьба сыграла  аналогичную шутку  с печкановским слайдом «Трудный путь». Сначала он был отпечатан на развороте журнала «Смена» под фамилией Виктора Седельникова. Потом в журнале «Советское фото» – под моей. Какой-то ехидный читатель прислал в редакцию запрос, так чей же слайд на самом  деле – Седельникова или Коренчука. Пришлось его огорчить, ответив письмом, что ни того, ни другого, а нашего одноклубника Владимира Печканова.

ОБВАЛ

В 1991 году редакция журнала «Советское фото» провела перерегистрацию фотоклубов. В трех номерах печатались их адреса – 630 на огромную страну, 27 на Казахстан. И вдруг перестройка обернулась развалом великой державы.  Вмиг все как корова языком слизала – Дворцы, Дома культуры, клубы. Над нами снова засияло чистое небо. Стали, как прежде, собираться в скверике или Сосновом парке. Зимой расписывали по очереди, у кого встречаемся в следующий раз. Раиса Кругова, почти десять лет приезжавшая по четвергам из Капчагая, слала только приветы через знакомых. Цены на все, включая почтовые расходы, подскочили до астрономических высот. Делать выставки стало негде и не на что. И посылать на зарубежные было уже ой как накладно.

1993 год был для клуба нулевым, мы даже не  послали никуда ни одной коллекции.

Но наступил и на нашей улице праздник. Счастливый случай в один из дождливых четвергов провел через Сосновый парк методистку Дома ученых. Через день раздался звонок – директриса  Дома ученых Бекбатырова брала нас под свое крыло. На два часа по четвергам нам предоставлялась голубая гостиная и для выставок фойе второго этажа.

Это было как второе рождение, но трудное и  мучительное. Три года почти полной  бездеятельности сказались на всем. И самое обидное и страшное, что поезд мирового фотоискусства в это время не стоял на месте, а умчался вперед.

Результаты первой же отправки были шокирующими. Не прошли даже работы, когда-то получившие золотые медали. Надо было наверстывать, догонять, переходить на новые выразительные средства. У кого-то хватило сил догнать. Кто-то так до сих пор и бухтит на условия, на перипетии  жизни.

НАДЕЖДА

Медленно-медленно, но целеустремленно фотоклуб возвращался к нормальной жизни. В 1994  году сделали две выставки, в 95-м – четыре, в 96-м – семь. В 1999,  юбилейном для фотографии году поднялись до уровня 1990 года, провели 11 своих и прошли на 30 международных выставках. Снова дошло дело до наград.  Заблистала на международных выставках Раиса Кругова, освоившая графическую технику нашего давнишнего друга, художественного руководителя фотоклуба «Караганда» Павла Семеновича Кунина.

«Старички» – Григорий Силуков, Геннадий  Ошлаков, Владимир Шургаев побаловали персональными выставками. Появились надежды на молодежь – набрались опыта и перешли на профессиональную стезю Сергей Ходанов, Руслан Пряников, Азиз Мамиров, Ольга Коренчук,  Денис Мить.

К миллениуму появилась идея – поднять всех фотографов страны, чтобы показать, как выглядел Казахстан на грани тысячелетий. На словах поддерживали абсолютно все, но никто не раскошелился. Один высокопоставленный чиновник по зрелому рассуждению даже заявил: «Да ведь это будет материал для следующего Нюрнберг-ского процесса!» – «Ничего, история нас рассудит. Вот американцы в годы депрессии наняли шестерых фотографов. Те объездили все сельскохозяйственные штаты и сняли 240 000 фотографий. Негативы находятся на вечном хранении в Национальной библиотеке США. Это же иконография всей страны!» Но идея так и повисла в воздухе.

А тем временем пришла эра цифровой фотографии и компьютерных фотошопных технологий. Служба фотоуслуг дошла до предела – «Вы только нажмите на спуск, все остальное мы сделаем сами». Появилась армада «щелкунчиков». Каждую секунду щелкают затворы сотен тысяч фотоустройств, появляются миллионы фотографий. Тщетно искать среди них произведения фотоискусства. Искусству надо учиться, надо постигать его законы. Можно это делать в одиночку, но сообща сподручней.

Получили почетные титулы AFIAP – «художник международной федерации фотографического искусства» Владимир Бабкин, Сергей Денисов, Раиса Кругова, Владимир Печканов, Виктор Седельников, Владимир Шургаев. Более высокие титулы EFIAP – «фотографическое сиятельство» у Виталия Федоровича Билькова и Ольги Коренчук.

Уже шесть лет проводит Фотоклуб конкурс «Золотой объектив Алматы» и девять раз открывает год «Неделей фотоискусства».  Каждый месяц на втором этаже Дома ученых открывается очередная фотовыставка. Их уже было 140. И будет больше, если его не превратят в очередной финансовый центр.

Каждый четверг в гостеприимном Доме ученых собираются люди, посвятившие все свое свободное время искусству фотографии. Фотоклуб «Медео» продолжает свою работу. Его история продолжается.

Валерий Коренчук, четырехкратный EXCELLENCE FIAP