В парке 28 -ми панфиловцев

Колокол

У вечного огня застыли ветераны

(и политрук Клочков с гранатою в руке),

а колокол звенит космической мембраной

у Бреста и Москвы, под Курском - на дуге,

у линии огня - окопов Ленинграда,

на площадях, в лесах украинских земель...

В нём различаю стон развалин Сталинграда,

в Одессе - кораблей, садящихся на мель...

А колокол звенит космической мембраной,

доносит тихий плач той Родины, как Мать...

У вечного огня застыли ветераны.

История у них не станет отнимать:

их жертвенной любви и горестной отдачи

у Времени - поста и колокол - гудит...

Их жизнь не заменить, им не прожить иначе

и сполохом огонь колышется в груди.

Металлом орденов, медалей (на колодках)

отлита формой боль - всегда открытых ран

и каменный Клочков , с космической наводкой,

во времени моём - достойный ветеран!

У вечного огня, букеты оставляя,

проходит строй седых терпенья вожаков

Всё политрук сказал и я - не добавляю,

а колокол - звенит за поступью шагов.

На Зеленом базаре

Шумит и плещется базар.

Бегу от давки:

со всех сторон лежит товар,

теснят прилавки.

Куда-то тащит волн прибой

в товарной пляске...

«Не придавили бы толпой!.. -

(мозги в закваске) -

Не позабыть чеснок и лук...

А сигареты?..»

Как коромысло, пара рук

Несут - обедом:

(в работе шея, позвонки) –

для плоти пищу,

а в голове звенят звонки

и разум - ищет:

слова из прозы для стиха

(под ритм тотема...)

и пашет заступом соха

сырьё для темы.

Мелькают лица, стелет дым:

мангалы с жаром –

морочат запахом густым –

своим товаром...

Шумит и плещется базар,

здесь - море люда...

У входа (гавани) гусар

с питейным блюдом:

завялен карп и лещ, (а ёрш»!):

«Кому -под пиво?!

Не дело, мать! Совсем не пьешь?

Знать, сиротлива...»

Базар на подступах силён и держит хватку:

внутри товар - на миллион,

здесь - на десятку,

но не слабеют ни напор,

ни вдохновение

и не навесить на забор,

другого мнения:

«Что - в магазине, то же здесь,

товар - сам скажет,

внутри, снаружи - вот я весь»

почти что, пляшет...

«Плохой товар - он не товар.

Плохие люди...

Бери! Не груша, а нектар!...

Сам таять будет”!..»

Догнал меня в последний миг:

«Лови удачу!»-

прилавок, как диковин, книг.

В руке- задача...

Гружусь - зубами донесу,

хотя бы Кинга...

Нет Абдуллаева. (Пасу...

В почёте книга.)

Зелёный (званием) - шумит,

но не дубравою...

Кого-то сильно утомит,

кого - отравою...

Не скажешь, что в цене - не те­,

что хуже - в качестве:

товар и люди, как везде,

они — с чудачеством...

В динамике и в статике

В Алматы — свой легион:

динамики и статики...

Везёт меня в микрорайон

профессор математики.

Сейчас, в динамике - таксист,

но остаётся - в статике –

не реформист и не марксист:

профессор математики.

Не хочет он, жалеет он,

подключенный - к динамике,

пропал куда-то крепкий сон...

Но, как и был, в подрамнике –

от Академии Диплом:

профессор математики!

Жалеет он: «Не металлом,

а то бы сдал - на практике...»

Везет - отлично, видно, спец –

и как-никак, профессор!..

Он мне не брат и не отец,

не добрый, не агрессор...

Но он - со мной, где Алматы –

в динамике и в статике:

без шайб и гаек мы –

болты в сегодняшней тематике.

Притихший город

Притихший город - необычен:

устал от праздничных шумих.

Вчера - в наряде симпатичном,

сегодня - он устало тих.

Он в малых крепостях уюта

с упадком праздничной волны

(и с угасанием салюта...)

ещё досматривает сны.

В немногочисленных прохожих –

направленность в рабочий ритм:

их одеяние - построже,

в глазах веселье не горит

и озабоченность в насущном

даёт их скорости завод.

Не всем тревожно (или скучно,

или подтянутый живот...),

но большинству - не до прогулки-

Жизнь продолжается, стучит

(на шестерёнках или втулках,

или же струнами бренчит...)

На небе тучи солнце прячут

и город пасмурно затих.

Он озадачен: «Что маячит?

Остался праздник - позади... "