Благодарение

Во-первых, за слово, за строчку,

За яркие блики в судьбе,

За тайну зачатий порочных

Спасибо, Создатель, тебе

За ворох открытых улыбок,

Мелькание памятных дат,

За груз исправимых ошибок,

Невосполнимых утрат.

За запах горчайшей полыни,

За радость – всегда через край,

За грех многодневный унынья,

За этот сиреневый край.

За кратость прекрасных мгновений,

Непрочность сцеплений земных,

За тайну недружеских мнений

Спасибо тебе, во-вторых.

За труд дармовой, но усердный,

За лишний кусок и пятак…

А в-третьих, прости, Милосердный,

За все, что сложилось не так.

* * *

Изменчивой судьбы расчетливый удар

Привел меня вчера под своды богадельни,

Хрустели позвонки под тяжестью стыда,

Всю меру ощутив и вес его удельный.

Незрячий музыкант, конфузливый певец,

Достигнув высших сфер, где преподобный

                                                      Сергий,

Свели все к одному – начало и конец,

И примирили всех в избытке милосердья.

Скрипел и чуть дышал истерзанный паркет,

Чей вытертый узор до слез меня растрогал.

Вопросов было – тьма, но был один ответ,

Он короток, как вздох: минувшего не трогай.

* * *

Не занимать уклончивой сноровки

Владелице одежки без прикрас,

Но головы был поворот неловкий

На вызов колдовских каких-то глаз.

Прошита взглядом долгим и опасным

Короткой вспышкой давешних обид.

От  тесноты на все уже согласных

И гласных – так обманчиво знобит.

Затих на время хлопотливый дом –

Он стушевался от житейских пятен.

Всех перемен мне умысел понятен

Сплошным обвалом сердца и умом.

Сухих рыданий сдержанный поток

Буравит точку выхода в затылке.

Под золотым околышком бутылки

Крепчал последний праздничный глоток.

* * *

Я смотрю с суеверной опаской,

Как в теснине клокочет река,

Обжигаюсь под сдержанной лаской,

Трепещу в твоих кротких руках.

Станет куколка бабочкой-жрицей

В этом храме эфирных полей:

Сколько можно бесплотно томиться

В золотой хризалиде своей?

Прежний мир ей то узок, то тесен,

Будто платье с чужого плеча.

Я не знаю пока твоих песен,

Но вселенскую слышу печаль.

В родовом твоем горном ауле,

Где в ложбинах пасутся стада,

Будут сосны стоять в карауле,

Будут травы стелиться к ногам.

Эти тайны священной харизмы,

Эти токи восточной крови…

Почему так полны укоризны

Чуть раскосые очи твои?

Почему горячи и так дики

Твоего аргамака глаза?..

Надвигается Пост мой Великий,

Но проходит твоя Ураза…

В дороге

Ни во веки веков, ни отныне

Не найти утешающих слов,

Семена слишком дикой полыни

Далеко по степи разнесло.

Все пугали столбы верстовые,

Отмеряя свой путь в никуда,

Все мелькали холмы вековые,

Бесприютных курганов гряда.

Я не помню, что было со мною,

Будто воздух тоскою был пьян,

А где сходятся небо с землею,

Чахли там конопля да бурьян.

Даже ветры сквозные не студят

Раскаленную чашу зрачка.

Замыкалось степное безлюдье

Одинокой молитвой сверчка.

Что так рано и быстро светает?

Почему я в дороге одна?

Что ж ты, коршун, так низко летаешь,

Даже черная грудка видна?..

* * *

Забылось слово. Буквы по одной,

Раздельно жили. А хотелось – слитно,

И мифов домотканое рядно

Еще хранилось, как кумранский свиток.

Свербили сколки прожитого дня,

Сомнений корча и рассудка малость,

Когда над бездной ты пронес меня

Так, что следов на тверди не осталось.

Откладывая дело на потом,

Отмерил пядь подобранному слову,

Чтоб я  нашла себя, свой сад и дом,

И всех, кто озаботился под кровом.

И я нашла. И ожили цветы,

Вобрали свет, и цвет уже набрали.

Зачем меня неверием пугали,

И заслоняли образы святых?

Познания тяжелые плоды

Вот также тянут ветви древа книзу,

Но я вошла за темные кулисы,

Не отличая зла от доброты.

Дышали в спину древние соблазны,

Колебля чашу между «за» и «против»,

И подо мной клубилась протоплазма

Из тьмы и света, хаоса и плоти.

* * *

Не открывай мне горькой правды,

Позволь на все закрыть глаза,

И так прибьет небесным градом

Оживший к осени мой сад.

Не зароняй во мне надежды,

Не заслоняй меня собой.

Мне также трудно выбрать между

Твоей и собственной судьбой.

Не уходи в разгаре лета,

Когда все краски на виду,

В сезон дождей я незаметно

Под этот шум сама уйду.

* * *

Не ведая броду, я бросилась в воду,

Смотала денечки в клубочки недель.

Вдруг слышу: колеблет планету, погоду,

И курсы валюты, и совесть людей.

Позвали на пир меня. Что вы? Не стоит,

Наступит похмелье. И как ни крути,

Но мной обретенное чувство шестое

Равняется всем предыдущим пяти.

Теперь-то я знаю, как трудится сердце,

Когда уже, кажется, дух изнемог.

Я только не знаю, на что опереться,

Когда уплывает земля из-под ног.

Мой род был великим – я родом из детства,

Где все понарошку, и зла не таят.

Я только не знаю, куда же мне деться,

Когда переполнится чаша моя?