Алма-Ата
Алма-Ата, зеленый город мой,
К подножью гор прильнувшая столица,
Меня благословила в путь земной.
И детства сад опять в разлуке снится:
Вот яблоко свисает надо мной,
Вот солнца луч сквозь толщу крон струится,
И в памяти встревоженные птицы
Расправят крылья за моей спиной.
Много лет тому
Как величаво высятся хребты,
Взирая по-отечески на город.
В ущелье опустился вечный холод,
А здесь – весенний дух Алма-Аты.
Арык журчит. Он виден сквозь кусты.
Пух тополей забьется мне за ворот.
И в городе родном я вечно молод,
Жаль, что его стираются черты.
Старая Алма-Ата
Природой сотворенный сад камней
Меж горных речек двух – Алмаатинок,
Там засмотрюсь на тишину снежинок,
Прислушаюсь к дыханию огней.
Мне в мире нет и не было родней
Той улочки, где черно-белый снимок
Всплывал из ночи памяти, а в ней
Звон под карнизом родниковых льдинок.
И в рифме “Город-горы” есть ландшафт,
Там в мамин я закутывался шарф
В одном из обживаемых ущелий.
Пугасов мост. Фуникулер. Базар.
Кресты могил, и на холме мазар –
Сквозь голубые царственные ели.
Медео
Дороги горной серпантин
Петлял по склонам.
Стихийным росчерком вершин
Гудели кроны.
Столбы мелькали и дома,
Шуршали шины.
В который раз сводил с ума
Вираж машины.
И, повторяя поворот
Высокогорный,
Сталь конькобежца режет лед,
Скользя проворно.
Спираль движения звенит,
Щекочет нервы.
Сейсмологический зенит
Там, где-то в недрах.
Алматинский блюз
(отрывок)
Мерно стучит по рельсам трамвай,
последний, быть может, последний,
в парке уснет он, дугу опустив,
шелестящие шины одиноких машин,
шорох листьев опавших с угрюмых деревьев,
шаги по алее случайных прохожих,
журчанье арыка,
летучая мышь над арыком мелькнула,
исчезла среди ветвей карагача,
псина,
что лаешь всю ночь,
цепь оборви и через город
с оборванной цепью ко мне поспеши
и сядь у края расшатанного дивана,
полицейский патруль,
все преступники спят,
мотор заглушите,
сигареты в молчании закурите,
город мой спит,
горы давно погрузили ущелья,
урочища в сон,
только вот ледники в лунном покоятся свете.
| 
