Абай-ата, погруженный в думы, всматривался в бесконечность. Он стоял так высоко, что ему, конечно, было сподручнее беседовать с вершинами Алатау, нежели со мной, ходившим подолгу у его гранитного постамента. И напрасно я пытался - робко и трепетно - нарушить его величественный покой.

- Поклон вам, Абай-ата!..

Он не сразу ответил на мое приветствие. Возможно, я померещился ему тем глухим утесом в степи, к которому он, бывало, тщетно взывал: «Отклик есть, но отклик пустой».

Люблю гулять весною по степи.

Как рысь бежит тропинка от дороги,

стихает вскоре самосвалов грохот,

и ты уже - в пространстве тишины.

Но степь, послушай, звуками живет:

играет струнами былинок ветер.

Та музыка не ведает запретов,

в ней слышен птиц, вернувшихся, полет

и диких пчел трудолюбивый гул,

и ручейков призывное журчанье,

и ошалевшего шмеля жужжанье,

которого ты сам же и вспугнул.

                                  В. Бадикову

Ты подарил мне листья в синеве –

Они повисли, упадая в осень…

Слетят они – так движутся во сне

Немые птицы – ускользающие слезы.

Не потому ль не плачется?

                               В тумане

Все удаляющихся в небе синих гор….

Как хорошо, что нас окно обманет, -

И в сумерках растает разговор.

Экзотической апортиной

печь голландскую топлю.

Древоточцы меньше портили –

я на топку сад рублю,

многоживший,

послуживший

в нашем крохотном раю.

«То город вещих снов - Алма-Ата!»

В.Луговской

I.

Сюда еще приходят звери

И прилетают птицы с гор,

И отворяет ливень двери,

И входит в дом небесный хор,

Вода

Всегда

Поет о вечном:

О дереве и о корнях,

О материнском, детском, млечном,

Что не уходит в прах.

Планета одуванчиков

                                    Александре

Посетите нашу Планету Одуванчиков.

Мы открыли ее втроем:

Я, девочка Оля и пес Джин.

Она совсем недалеко от вас:

Заверните за угол крайнего дома,

Пересеките пустырь, и вы увидите холм –

Круглую планету,

Готовую вот-вот взлететь

На воздушных шарах-одуванах.

из разноцветного картона,

и в окна свесила акация

свои душистые фестоны.

И лопухи осатанелые

врывались в заросли малины,

и бесшабашно, оголтело

цвели лиловые куртины.

В сто колокольчиков

Смех и сегодня и завтра

В Алма-Ате,

Где на улицах солнце пасется,

Словно овца на джайляу.

И камни

Вечно лежат на задворках.

И сам не знаю, что со мной такое…

Но всякий раз, как зацветут сады,

лишаюсь я привычного покоя

на улицах моей Алма-Аты.

Как много светлого в тебе,

а спящий,

как ты беззащитен!

Твой образ я храню в тепле,

он на бураны не рассчитан.

К тебе иду по снегу,

вьюга

за мною заметает след.

Я знаю, как встречают друга,

от счастья солнечного слеп.